Черепно-мозговое ретро

Культура

«Золотая перчатка»: Фатих Акин между Триером и Фассбиндером

текст: Екатерина Загвоздкина

На Берлинском кинофестивале в основном конкурсе показали новый фильм Фатиха Акина, одного из самых титулованных современных немецких режиссеров, — «Золотую перчатку». По общему мнению критиков, он может претендовать на одну из главных наград смотра, о чем косвенно свидетельствует и то, что у ленты в расписании оказалось неожиданно много сеансов.

В 70-е в Гамбурге в грязном кабаке «У золотой перчатки» собираются пропойцы и пожилые проститутки; за липкими столами, распивая шнапс и пиво, они рассказывают печальные истории своей жизни. Сюда регулярно приходит Фриц Хонка — сутулый рабочий с зачесанными назад редкими сальными волосами и со сломанным носом. Как и все вокруг — за женщинами. Он приводит их домой — на грязный чердак, обклеенный вырезками из эротических журналов, и в отчаянии от вида страшных тел старух убивает их. Тела расчленяет и прячет в стенной шкаф.

Можно только гадать, что произошло с Фатихом Акином после его предыдущего фильма «На пределе» — скучной, идейно верной драмы про сложности отношений с мигрантами в современной Европе. Его обращение к не так давно вышедшей книге Хайнца Штрунка, роману про реально существовавшего гамбургского потрошителя Хонку, — это не только дань моде на тру-крайм, но и в каком-то смысле личная для Акина история: режиссер вырос ровно в том квартале, в котором жил и убивал Хонка. Тут напрашиваются аналогии с «Домом, который построил Джек», но, в отличие от, скорее, саркастического фильма Триера, «Золотая перчатка» — натуральная трагикомедия.

Несмотря на натуралистично показанные убийства и прочий шок-контент, «Золотая перчатка» — моментами гомерически смешное кино. На экране — отставной эсэсовец, покрытые язвами и герпетическими высыпаниями проститутки, фассбиндеровский актер Харк Бом в роли престарелого морячка — галерея персонажей слишком гротескных и карикатурных, чтобы всерьез их жалеть или ненавидеть. Входит в нее и сам Хонка, прекрасно сыгранный Йонасом Дасслером, который при всей отвратительности нелеп настолько, что даже вызывает жалость. Происходящее на экране похоже на шапито или шоу уродов — не случайно одним из своих культурных референсов Акин называет «Уродов» Тода Браунинга. Есть здесь и номера с отрезанием головы пилой, и застольные байки, и пьяные песни о любви, сентиментальные до слез.

Визуальная часть фильма невероятно фактурна — ретроэстетика притонов и социального дна; окрашенная во все оттенки бурого (грязь, кровь, фекалии и так любимый в 70-е цвет беж) картинка сама по себе приковывает взгляд.

Единственный вопрос, который возникает, когда ты уже насладился всем этим паноптикумом, — зачем это все? Акин отрицает социальный и политический подтекст фильма, говоря, что это просто история душевнобольного.

В искренность слов Акина, которого всегда интересовала социальная подоплека происходящих с героями событий, поверить сложно. За жителями дна в фильме со стороны наблюдают два подростка, один из которых — оставленная на второй год старшеклассница. Показывая им обратную сторону немецкого экономического чуда 60-х — 70-х, Акин позволяет и зрителю рассмотреть изнанку общества благополучия, так подробно когда-то описанную Фассбиндером, от которого в свое время решительно отреклись зрительские немецкие режиссеры 2000-х. Что ж — никогда не поздно признать свои ошибки.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Источник