Обычно проблемы с определением инвалидности связывают с передачей полномочий МСЭк (медико-социальных экспертных комиссий) Минтруду России. Однако начались они задолго до того, как Минздрав и Минтруд вначале соединили, потом разъединили. А точнее, еще в советское время.
Из-за недостаточной квалификации врачей, работающих в комиссиях, значительный процент решений бюро медико-социальной экспертизы, как правило, пересматривается в более высоких инстанциях.
Статистические данные занижаются, получение инвалидности обставляется целым рядом условностей.
Сегодня число граждан, впервые признанных инвалидами, в России постепенно снижается, хотя реальных предпосылок для этого нет. При высоком уровне смертности низкий уровень инвалидности – весьма тревожный показатель, на который никто почему-то не обращает внимания.
Хождение по мукам
Раньше, как известно, инвалидность присваивалась на основе диагноза, и существовал четкий список заболеваний, являющихся основанием для присвоения группы инвалидности. Теперь же в дело вступил «медицинский подход», позаимствованный в Германии. Члены врачебно-трудовой экспертной комиссии (ВТЭК) должны в процентах высчитать и оценить степень утраты той или иной функции организма и в зависимости от этого вынести решение.
Из года в год на пути к получению инвалидности выстраивался бюрократический заслон. Появилось немало инструкций и приказов, призванных усложнить, а то и запутать сам процесс признания ограниченных возможностей, связанных с тем или иным заболеванием.
Дело доходило до того, что человеку без руки или ноги приходилось ежегодно проходить переосвидетельствование, подтверждая, что новая конечность у него не появилась. Профессора болбному без обеих ног отказывались признавать нуждающимся в попечительстве государства, потому что голова у него хорошо работает, а значит, сидя в инвалидной коляске, он может преподавать и писать научные статьи. Позже некоторые вопиющие несуразицы убрали, но сложностей с оформлением инвалидности не убавилось. Всякий раз приходится доказывать, что ты не верблюд. На пути присвоения группы инвалидности по-прежнему возникает немало препятствий, даже если на руках куча медицинских заключений.
Сильнее всего новые правила (приказ Минтруда России № 664н) ударили по ментальным инвалидам, которые и без того являлись самой уязвимой группой. Синдром Дауна (влекущий умственную отсталость, трудности в быту, практическую невозможность нормального трудоустройства), например, вообще перестал считаться основанием для инвалидности.
Позднее, правда, приказ № 664н заменили приказом № 1024, который, однако, принципиально не отличался от своего предшественника, а лишь исправлял наиболее вопиющие ошибки (за которые, заметим, никто не был наказан).
Подсчитано, по поводу направления на МСЭк пациенту приходится совершить 12 –15 визитов к врачам. Здоровому человеку не просто выдержать весь этот бег по инстанциям, что уж говорить о людях, страдающих тяжелыми недугами.
Ситуация усугубляется тем, что далеко не во всех поликлиниках выполняются те виды обследования, которые необходимы больному для получения направления. Приходится обращаться в другие учреждения, а это дополнительное время, силы и денежные затраты. В последнее время больные нередко жалуются на то, что врачи вообще под разными предлогами отказываются направлять их на МСЭк. Им просто некогда писать длинные заключения. Ведь на прием пациента отводится 12–15 минут.
Сын Надежды Н. из Магнитогорска Челябинской области должен ежедневно принимать лекарства. По часам: в семь утра, в два, пять и десять вечера. В детский сад его взяли с условием, что его мама будет убегать с работы, приходить в группу и собственноручно давать малышу таблетки. Воспитатели и няни такую ответственность на себя не берут.
Потеряв пособие по инвалидности сына, Надежда должна за свой счет покупать мальчику препарат «Кортинефф», гормон 17-ОПГ, и возить его в Челябинск к эндокринологам: шесть часов туда и столько же обратно за немалую сумму. В Магнитогорске детского эндокринолога нет. С участковыми врачами тоже проблема – они постоянно меняются.
По требованию МСЭ для оформления инвалидности врачи должны засвидетельствовать у ребенка пять кризов за год. Со скорой помощью и реанимацией. Во время приступа мальчик теряет сознание. В таком состоянии он может умереть в течение получаса. А скорая может приехать через час или два. Или вообще не приехать…
У ребенка букет болезней – врожденная дисфункция коры надпочечников (ВДКН). Эта болезнь не лечится и требует пожизненной заместительной гормональной терапии. Кроме того, у мальчика астигматизм, увеличена печень, задержка психического развития, проблемы с сердцем и сосудами, а МСЭ заключает, что у больного «незначительные расстройства» и по новым документам Минтруда России инвалидность ему не полагается.
В том же Магнитогорске врачи сначала превратили несовершеннолетнюю Кристину М. в инвалида, по ошибке полностью вырезав ей щитовидку, а теперь отнимают у девочки инвалидность, доказывая, что она абсолютно здорова.
Создается впечатление, что бюро МСЭ целенаправленно понижают группу инвалидности либо вообще снимают ее, оставляя людей один на один со своими проблемами. На то есть свои, как считают чиновники, веские экономические причины. Если принять среднюю пенсию по инвалидности равной 7 тыс. рублей (она составляет в зависимости от группы от 4053 до 11 445 рублей), а размер натуральных льгот для детей-инвалидов и I группы (от инвалидных колясок до поездок в санатории) – еще 8 тысяч, то годовую экономию бюджета на «растворившемся» полумиллионе инвалидов можно оценить в 60-70 млрд рублей.
Замаячившие цифры подвигают чиновников к борьбе с мнимыми инвалидами. Все эксперты в один голос утверждают, что помимо странных приказов Минтруда России есть некое устное распоряжение, согласно которому число людей, имеющих право на социальные льготы, должно нещадно урезаться.
Экономия на самых слабых стала одним из векторов развития российского общества. Государству все труднее содержать тех, кто не может принести практической пользы.
В результате число инвалидов сократилось с 2013 года на 200 тыс. – с 12,69 млн до 12,42 млн человек.
Лекарства или группа?
Самая большая проблема людей, которым учреждения медико-социальной экспертизы отказывают в продлении инвалидности, – даже не отлучение от всевозможных льгот, а лишение права на получение бесплатных лекарств. Резко «выздоровевшие» инвалиды, оставшиеся без жизненно необходимой помощи, стали писать президенту, в Совет Федерации, в Минздрав России, обращаться в общественную организацию «Лига пациентов». Есть случаи, когда пострадавшими оказывались даже люди с орфанными (редкими) заболеваниями, которые могут жить лишь на препаратах, которых ни в коем случае их нельзя лишать лекарств!
Многие медики высказываются о том, что ни в коем случае нельзя было привязывать инвалидность к бесплатным лекарствам. Надо, наконец, разделить две эти проблемы, и тогда те, кто нуждается в лекарствах, будут получать лекарства. А те, кому не обойтись без постоянной медицинской помощи, получат право на такую помощь и соцподдержку.
Противостояние комиссиям, лишающим больных надежды на выживание, накаляется, тысячи инвалидов продолжают подписывать петиции протеста. После волны возмущений новыми правилами определения инвалидности Минтруд России пошел на уступки. Теперь в число заболеваний, определяющих инвалидность, включили сахарный диабет первого типа у детей, бронхиальную астму, другие заболевания. Но принципы определения инвалидности остались без изменений. Так, например, Минтруд России не считает необходимым пересматривать правила экспертизы для граждан с бессрочной инвалидностью, несмотря на то, что им приходится ежегодно проходить комиссию для внесения изменений в индивидуальный план реабилитации, согласно которому назначаются средства технической реабилитации, санаторно-курортное лечение или дается направление для трудоустройства.
Неформальный подход
Чиновники никак не могут понять, что при определении инвалидности формальный подход не допустим, ибо речь идет о судьбах людей. Раздаются предложения передать все полномочия МСЭк врачебным комиссиям при лечебно-профилактических учреждениях. Инициативу мотивируют тем, что врачебная комиссия – ближе к пациенту, в лечебном учреждении она уже и так выполняет половину функций комиссий МСЭ — определяет тяжесть состояния здоровья, направляет на лечение, дает свои рекомендации, занимается назначением высокотехнологичной медицинской помощи…
– На протяжении тридцати лет звучит вопрос о передаче полномочий бюро МСЭ медицинским учреждениям, – говорит Александр Абросимов, главный специалист Санкт-Петербурга по МСЭ. – В принципе, наша служба, может быть, и не нужна, на Западе без нее обходятся. Если расформируют комиссии, распределят специалистов медико-социальной экспертизы по поликлиникам – это будет решительная реформа, а какими окажутся ее последствия, покажет только практика. Главный вопрос – можно ли доверить поликлинике всю эту работу? Ведь амбулаторное звено это явно еще больше перегрузит: участкового терапевта ждут десятки пациентов, а ему нужно будет еще и решать вопросы инвалидности. Кроме того, меня смущает, что последнее время в системе здравоохранения нет того комплексного подхода, что был прежде. Ну а говорить об объективности возможных вынесенных решений я не решаюсь.
Не надо забывать, что кроме назначения группы инвалидности, мы принимаем решения о ее причине, о нуждаемости пациента в тех или иных технических средствах реабилитации, иногда о степени утраты профессиональной трудоспособности в процентах, о причине смерти инвалида, о нуждаемости инвалида в постоянном постороннем уходе. Действующим законодательством на нашу службу возложено достаточно много функций. Сможет ли их всех взять на себя здравоохранение? Не уверен.
Беспокойство специалиста понять можно. Но главное не в том, кому будут переданы функции МСЭ. Жесткие критерии оценки инвалидности превратили МСЭк в карательный орган, который вместо того, чтобы помогать людям с ограниченными возможностями, только осложняет их и без того непростую жизнь.
В нашей стране все еще не изжиты устаревшие подходы к определению статуса инвалида. Действующая классификация основана на определении характера и степени выраженности медико-социальных последствий болезни у пациента.
В развитых странах с начала века действует Международная классификация функционирования ограничения жизнедеятельности и здоровья (МКФ). Она основывается на комплексной оценке состояния здоровья. У нас же при установлении инвалидности мало учитываются социальные и психологические критерии.
И это приводит к тому, что люди, нуждающиеся в социальной поддержке, не получают ее. Никто почему-то даже не пытается разобраться, почему на производстве с вредными условиями труда низкая заболеваемость и высокая смертность, а это крайне неблагоприятное сочетание.
Рассматривать медицинский аспект в отрыве от социального и психологического в корне неправильно. Но признание значимости социальных факторов в формировании инвалидности требует определенной политической воли и ответственности за уровень социальной защиты и качество жизни инвалидов, в том числе за неприспособленность окружающей обстановки к их нуждам. Чиновники боятся получить истинные показатели инвалидизации населения, которые могли бы позволить принять правильные управленческие решения. Ведь тогда количество инвалидов может превысить все их мыслимые рамки
Источник: www.stoletie.ru]]>
