Корреспонденту Федерального агентства новостей в Курдистане Кириллу Оттеру удалось пообщаться с двумя боевиками «Исламского государства» (деятельность организации запрещена в РФ решением Верховного суда — прим. ФАН), схваченных курдской службой безопасности «Асайиш». Показания пленных проливают свет на причины ухода людей в террористы и на методы, с помощью которых ИГ вербует новых сторонников.
История с географией
Пленных было двое. Первый — взрослый исламист-«заочник», не успевший доказать свою преданность халифату. Второй же, несмотря на юный возраст, оказался тем еще паршивцем.
Офицер, пригласивший меня побеседовать с пленными, сразу предупредил, что дело придется иметь с курдами. Поэтому он настоятельно просит не снимать их лиц и не называть имен. Я согласился.
Маленькая комнатка. Скучающий следователь «Асайиш», службы безопасности Регионального Курдистана, откинулся в кресле, дымя тонкой сигаретой Esse. Полудохлый вентилятор под потолком тяжело рассекает воздух, едва отпугивая мух. На столе — россыпь папок и бумаг, Colt в потертой желтоватой кобуре и маленький портрет Джаляля Талабани (президент Ирака 2005-2014, — Прим. ФАН) в металлической рамке.
Первый собеседник полный, с одутловатым инфантильным лицом и характерной салафитской бородой без усов. Руки стянуты кожаными наручниками. Судя по его виду, госбезопасность обращается с заключенными сносно: от голода этот увалень точно не страдает, да и следов побоев не видно.
пленному не удается похудеть
Заключенный пытается участливо улыбаться всем присутствующим. На лице офицера не отражается ничего, кроме усталой брезгливости. Его помощник настороженно следит за вопросами, которые я задаю на английском через переводчика.
Заключенный, стесняясь и поминутно опуская взгляд в пол, отвечает на вопросы развернуто, но путано.
— Сколько тебе лет?
— 27. В 1988 году родился. В августе.
— Каковы условия содержания? Кормят нормально?
— Да, все хорошо. Вот, даже похудеть не получается (смеется).
— За что сидишь?
И тут начинается история с географией. Фабула напоминает многочисленные биографии наших соотечественников, решивших уйти «в джихад». Парень закончил школу. В университет поступить не смог, но у одного из родственников была фирма, занимавшаяся вентиляцией и кондиционерами. Парень начал работать и постепенно выбился в прорабы. Появились деньги, знакомства. Один из новых знакомых, с которым наш респондент регулярно пересекался в мечети, начал заводить длительные дискуссии об Аллахе, Сунне, сути хадисов.
Постепенно религиозные лекции переросли в дискуссии о несправедливости общественного устройства и политических проблемах. Маломудрому курду витийства его образованного товарища, закончившего университет, казались весьма соблазнительными. По крайней мере, он говорит, что слушал с большим интересом эти многочасовые рассказы о познании справедливости через фетвы и проповеди.
Скоро стало понятно, куда клонит товарищ. А клонил он ко вступлению в джихадисты и переезду в «Исламское государство». В нагрузку к пропагандисту двое арабских рабочих, трудившихся вместе с нашим собеседником в фирме, распознали в последнем «своего парня» и пошли на активное сближение с неофитом. Тот, к сожалению, не сопротивлялся.
Ежедневные сказки о справедливости шариатского законотворчества и патологической несправедливости окружающего мира к последователям Пророка возымели действие меньше чем через месяц промывки мозгов.
Запрос на справедливость
Тут необходимо сказать пару слов о характере пропагандистской работы активистов ИГ. Недавно по социальным сетям широко разошлось интервью с Игалем Левином, офицером запаса израильского ЦАХАЛ. Участник нескольких конфликтов на Ближнем Востоке, Левин считает ИГ ожидаемым и закономерным апофеозом политического бардака, царящего в регионе последние полтора десятка лет:
«ИГ для всех большой сюрприз, как большевики в 1917 году. Природа халифата, если смотреть вглубь, — это большевизм XXI века на Ближнем Востоке. Если ленинцы — фундаменталисты от левой мысли, марксизма, то ИГ — от ислама ваххабитского толка, радикального суннизма. Костяк поддержки халифата — арабская беднота, которая после хаоса в Ираке и Сирии не видит альтернативы и считает, что «Исламское государство» — шанс справедливо перестроить мир, как они это понимают».
В качестве примера работы ИГ на пропагандистской ниве Левин рассказывает про случай в иракском городе Рамади, захваченном террористами в мае прошлого года. До прихода исламистов в этом городе практически не было электричества, зато имелись большие проблемы с питьевой водой. Не было в Рамади и больницы. Иракскому правительству было не до городка. Представители же ИГ первым делом открыли там больницу и закупили электрогенераторы.
Левин пишет: «Для либеральной Европы ИГ — это орды злых бородачей. Халифат максимально раскручен в СМИ и демонизирован. Но в плане казней и религиозного мракобесия Саудовская Аравия мало отличается от ИГ».
В целом, ситуация более-менее понятна. На одном страхе и терроре ИГ не мог бы коммуницировать с населением завоеванных территорий. Социальное равноправие — основополагающая черта идеального общества, рисуемого приверженцами шариата. Это одна из причин, почему малообразованное население сельских районов так называемого «Суннитского треугольника», лежащего между Багдадом, Тикритом и Рамади, относится к ИГ более чем терпимо. Ведь долгое время суннитское население Ирака пребывало в политической и общественной изоляции. Арабы-сунниты не соответствовали религиозным требованиям, выдвигаемым правившим шиитским кланом, а курды-сунниты считались изгоями еще и по национальному признаку. Вот почему в глазах многих местных суннитов ИГ — своего рода реакция на годы несправедливостей.
Впрочем, курдов в ИГ очень мало. Слишком сильно развито в них национальное самосознание, да и отношение имамов и командиров ИГ к курдам скорее негативное, несмотря на пропагандируемый суннитский интернационализм. Однако даже среди управленческих кадров и высшего звена военного командования ИГ курды нет-нет да встречаются.
Резал бы головы предатель Абу?
Судя по отрывистым репликам заключенного, примерно такие доводы приводил ему знакомый агитатор, чтобы завлечь парня в ряды бойцов ИГ. Респондент не нашел ничего лучше чем сообщить об этом своей жене и родителям. Родители, разумеется, были против, а жена вообще пригрозила донести в полицию, если муж не одумается.
Тогда он на время отступился. Да и знакомый, активно зазывавший его на «тропу джихада», внезапно пропал с горизонта. Но не прошло и месяца, как упомянутые арабы, работавшие вместе с нашим «героем», начали сначала осторожно, а затем все активнее уговаривать неофита смириться с судьбой и поехать в один из тренировочных лагерей ИГ. На выбор предлагались: маленький горный лагерь недалеко от города Халабджи и какая-то непонятная база рядом с городом Калар. Надо сказать, что оба населенных пункта находятся под контролем курдов, и поэтому наличие в их окрестностях тренировочных лагерей стало для офицеров «Асайиш» откровением.
Арабы связали курда с «надежным человеком». В ходе первого и последнего телефонного разговора «надежный человек» дал респонденту позывной Абу и строго наказал собираться для отправки в тренировочный лагерь.
Через двое суток Абу был взят под белы рученьки офицерами госбезопасности. Взят во время вечерней молитвы, у себя дома. Разумеется, обстоятельства задержания и личность информатора сохраняются «Асайиш» в тайне. Теперь террористу-заочнику светят шесть лет тюрьмы. В своих деяниях курд раскаивается не слишком рьяно, уверяя, что был дураком и уже кардинально пересмотрел свои взгляды на ислам и жизнь в целом.
На вопрос, считает ли он себя предателем курдского народа, Абу ответил отрицательно. Наверное, в присутствии репортера и офицеров спецслужбы любой поступил бы так же. Мой курдский друг, переводивший ответы пленного, не выдержал и, памятуя о своем журналистском прошлом, спросил заключенного «в лоб».
— Но ведь мы оба с тобой понимаем, что если бы ты захватил меня в плен, то без промедления отрезал бы мне голову с криком «Аллах акбар»?
— Нет, я бы не стал этого делать. Это жестоко.
— Ты осел! Ты тупой осел! Ты, как и все твои собратья по вашему … «джихаду», без проблем отрезали бы мою голову и голову вот этого парня! (показывает на меня)
— Нет, вы ошибаетесь! Я не могу этого сделать!
— Сейчас, ясное дело, не можешь.
На этом беседу пришлось прекратить, так как Абу начал нервно моргать левым глазом и обильно потеть.
Умение слушать людей
С контрразведкой не забалуешь. Моей первоочередной задачей в поисках контакта с пленными было убедить «Асайиш» в чистоте своих помыслов. В управление этой спецслужбы, расположенное в центре иракской Сулеймании, журналистов, тем более иностранных, не пускают. Однако любые отношения на Ближнем Востоке строятся на связях и личных симпатиях. В конце концов, один из руководителей Патриотического союза Курдистана через своих друзей в контрразведке все-таки организовал для меня встречу с пленными исламистами.
Предвосхищая вопросы о национальном составе всех плененных, сразу отвечу, что число уроженцев России и Средней Азии, воюющих за ИГ, мне неизвестно, и среди пленных я пока не встречал ни тех, ни других. Знаю только, что кавказцев, завоевавших особый статус своей жестокостью и умением покрасоваться на камеру, Пешмерга предпочитает расстреливать сразу же после пленения.
Наибольший интерес для «безопасников» представляют сами курды, по тем или иным причинам примкнувшие к армии ИГ. Большинство потенциальных солдат «Даеш» курдская разведка отлавливает на дальних подступах к халифату. Мобильные сети операторов Asiacell и Korek прослушиваются, разговоры записываются и хранятся на серверах разведки около трех месяцев. В городах работает много людей в штатском, следящих за соблюдением общественного порядка и попутно отслеживающих разговоры в людных местах. Потенциальные сторонники ИГ, а также действующие эмиссары исламистов не чураются ходить по базару и беседовать о разном в многочисленных чайханах. Так что работы у «Асайиш» хватает с избытком.
Из фейсбука — в террористы
Абу увели, а я все путался в противоречивых чувствах, охвативших меня после разговора. Вроде и не сделал парень ничего. А если бы сделал? Доехал бы до лагеря подготовки, затем уехал бы на фронт, взял бы в плен кого-нибудь из курдских бойцов или вообще из гражданских. Что ж, тюрьма — не расстрел. Шесть лет — солидный срок, чтобы одуматься. И Курдистан — не Европа: топтать здешнюю зону — занятие не из приятных.
Я закурил и уставился на маленький постер, налепленный поверх настенного календаря. На нем был изображен курдский солдат в окружении врагов. Две жирных свиньи в одеждах бойцов ИГ готовились казнить бойца Пешмерга. Облик собеседника, только что уведенного, не шел из моей головы.
Тем временем привели второго пленного. Парню оказалось 20 лет. Молодой, улыбчивый, с аккуратно подстриженной бородкой и нагловатым взглядом из-под тонких бровей. В 2013 году он принял решение бороться против «тирана» Башара Асада. Но путь выбрал странный. Казалось бы, вступай в курдские отряды обороны YPG, и дело с концом. Два года назад сирийские курды не симпатизировали Асаду, да и сейчас, в целом, от него не в восторге. Но нет..
— В какую группировку ты вступил?
— «Ахрар аш-Шам».
— Почему не YPG? Ты же курд. Если так надо было ехать на войну, то почему не воевать за соотечественников?
Тут заключенный начал лукавить, и лукавство это было сдобрено протокольными формулировками, заученными им наизусть. На все вопросы собеседник отвечал с дерзкой ухмылкой, в показаниях не путался, но и откровенничать тоже не стремился.
— У меня не было контактов YPG.
— А где нашел контакты «Бригады аш-Шам»?
— В Facebook.
Тут я и мой курдский друг удивились повторно.
— Хочешь сказать, что в Facebook ты нашел контакты салафитов и не нашел ребят из Рожавы, о которых уже три года трубит мировая пресса?
— Нет, не нашел.
— Как попал в группировку?
— Списался с парнями в Facebook. Потом я поехал в Эрбиль (столица Регионального Курдистана), а оттуда с проводником — в Сирию.
— Как ехали? Через Мосул?
— Нет. Но, в целом, через Ниневию. Севернее Мосула. Потом повернули на юг, к границе. Ехали долго. На границе меня передали контрабандистам. Я им заплатил 200 долларов. Со мной из Эрбиля ехали еще два курда. И вместе с ними я через два часа уже был в Сирии. Меня встретили и отвезли на базу.
— Где находилась база?
— Рядом с Дейр-Эз-Заур.
За пару недель до расстрела
И вот тут начинается самое интересное, потому что верить словам пленного нет никакого резона.
Двадцатитысячная группировка «Ахрар аш-Шам», к которой якобы примкнул юный исламист, зоной своего влияния считает Алеппо и провинцию Идлиб. Созданная политическими заключенными, вышедшими в 2011 году по амнистии, «Харакят Ахрар аш-Шам аль-Ислами» («Исламское Движение свободных людей Шама») — одна из крупнейших «оппозиционных» группировок Сирии, основной союзник «Джебхат ан-Нусра» по «исламскому фронту». По всей видимости, авиаудары ВКС России в провинции Идлиб накрыли «Ансаруль-Хакк» — «Поборников справедливости», одно из подразделений группировки «аш-Шам», занимающее несколько десятков деревень провинции.
Все эти чудные места расположены на северо-западе Сирии, в то время как Дейр-Эз-Заур, о котором заявил пленный, находится ближе к границе с Ираком, в одноименной провинции. Именно там, практически в центре территории, контролируемой ИГ, расположен маленький, заблокированный со всех сторон островок с остатками 137-й артбригады правительственной Сирийской Арабской армии, полтора года защищающей военный аэродром. Недавно часть аэродрома была захвачена боевиками, однако сирийские солдаты продолжают держать оборону.
Несмотря на долгий допрос, пленный так и не признался в том, что воевал за ИГ. По его словам, он был прикомандирован к бригаде «Коуафиль аш-Шухада» («Караван шахидов») и все два месяца своего присутствия в зоне боевых действий стоял на блокпостах: «в боях не участвовал».
Через восемь с лишним недель он решил вернуться домой: видимо, воевать надоело. Путь лежал через Рожаву, где по прибытии в город Эль-Камышлы исламиста арестовали курдские военные из сил народной обороны.
Недолго думая, «темнилу» сдали коллегам из иракского Курдистана вместе с вещественными доказательствами — двумя пистолетами CZ 75 и «Беретта» с самодельным глушителем. В номере одной из гостиниц Эль-Камышлы, где, дожидаясь возможности вернуться в Ирак, проживал юный джихадист, ребята из YPG обнаружили большой пакет с самодельными взрывными устройствами, снабженными магнитами. Подобные СВУ предназначены для установки под днищем автомобиля. Планировал ли наш собеседник покушение или просто перевозил эти «подарки» для передачи сторонним людям — неизвестно.
А когда станет известно, его, скорее всего, расстреляют.
Источник: newsland.com
]]>
