Фото Daniel Reinhardt / DPA / TASS
В январе в издательстве Corpus выходит книга Джонатана Макмиллана «Конец банковского дела: деньги и кредит в эпоху цифровой революции». Forbes публикует фрагмент из третьей главы книги: «Проблемы банковского дела»
Большинство не видит разницы между обладанием вкладом и наличными деньгами. В результате при открытии вклада риск в расчет не принимается. Большинство выбирает банк исходя из размера комиссий, процентных ставок и расположения филиалов. О риске мы задумываемся в последнюю очередь (если вообще о нем думаем).
Изменение поведения вкладчиков связано и со страхованием вкладов, и с возможностью обращения к кредиторам последней инстанции, и имеет далеко идущие последствия. Понимая, что вкладчиков не волнует структура риска банков, те в своих инвестиционных решениях рискуют охотнее. Средство профилактики банковской паники дает побочный эффект — моральный риск.
Чтобы понять, зачем банки принимают чрезмерный риск, следует обратиться к концепции ограниченной ответственности, которая относится к сфере корпоративного права. Термин «ограниченная ответственность» говорит сам за себя: владельцы обществ с ограниченной ответственностью отвечают по обязательствам компании лишь в оговоренных пределах: как правило, первоначально вложенного капитала. Существование ограниченной ответственности оправдывается тем, что она стимулирует предпринимательство и облегчает финансирование крупных промышленных проектов. Сейчас большая доля банков (особенно крупных) зарегистрирована как общества с ограниченной ответственностью.
Хотя ограниченная ответственность дает преимущества, она меняет и мотивацию владельцев компаний. Поскольку убытки ограничены, а прибыль — нет, то такая среда поощряет принятие избыточного риска. Владелец общества с ограниченной ответственностью может не устоять перед искушением принять на себя риск больший, чем считается оптимальным. Идею принятия избыточного риска можно проиллюстрировать так. Вы можете выбрать один из двух проектов с разной структурой риска и доходности:
Первый проект. Гарантирован доход 10%. В итоге вы получаете 110 % инвестированного капитала. Ожидаемая доходность проекта составляет 10 %.
Второй проект. Доходность не определена: либо +60 %, либо —60%. В итоге вы с одинаковой вероятностью получаете либо 160%, либо 40% инвестированного капитала. Ожидаемая доходность проекта составляет 0 %.
Разумнее отдать предпочтение первому проекту, поскольку его ожидаемая доходность выше ожидаемой доходности второго. Если вы работаете не в рамках общества с ограниченной ответственностью, то ожидаемая прибыль равна ожидаемой доходности проектов. Имея 2 доллара, вы инвестируете их в первый проект.
Вы предпочтете второй проект первому, хотя его ожидаемая доходность ниже.
Теперь представьте, что вы учредили общество с ограниченной ответственностью, внесли 2 доллара собственного капитала и позаимствовали еще 8 долларов. В активе баланса будут учтены 10 долларов наличных. В пассиве — 8 долларов ссуды и 2 доллара собственного капитала. Для простоты решим, что процентная ставка по ссуде — 0%.
Теперь вы владеете этой компанией и снова выбираете между первым и вторым проектом. Ваша ответственность ограничена первоначально вложенным собственным капиталом. Убытки в худшем случае не превысят 2 доллара.
Выбрав первый проект, вы гарантированно получите прибыль в размере 1 доллара. А если вы отдадите предпочтение второму проекту? В худшем случае вы потеряете собственный капитал, то есть вам придется расстаться с 2 долларами. Остальные 4 доллара вы сможете передать своим кредиторам. Однако в лучшем случае вы получите прибыль в размере 6 долларов. В результате ожидаемая прибыль для вас как владельца собственного капитала составит 4 доллара. Вы предпочтете второй проект первому, хотя его ожидаемая доходность ниже. Если вы действуете в рамках общества с ограниченной ответственностью, ожидаемая прибыль может отличаться от ожидаемой доходности проектов.
Владельцы общества с ограниченной ответственностью не целиком несут риск убытков, сопряженный с их решениями. Они могут принимать избыточный риск за счет кредиторов. Кредиторы в случае провала понесут некоторые убытки, но при удачном раскладе их прибыль ограничивается текущей процентной ставкой.
Чтобы лишить владельцев общества с ограниченной ответственностью стимула принимать избыточный риск, кредиторы хотят, чтобы те «ставили на кон» достаточно средств. Обычно эти средства принимают форму собственного капитала. Пока отношение собственного капитала к общему объему активов (коэффициент автономии) остается достаточно высоким, владельцам есть что терять, и они воздерживаются от избыточного риска. В приведенном примере, будучи владельцем общества, вы воздержались бы от принятия избыточного риска и выбрали первый проект, если бы коэффициент автономии превышал 40%, то есть если объем собственного капитала превышал бы 4 доллара.
Поскольку структура банковского капитала также состоит из долга и собственного капитала, возникает классическая проблема «кто устережет сторожей».
По понятным причинам кредиторам нужно следить за коэффициентом, показывающим отношение собственного капитала к общему объему активов их заемщиков. В бан- ковской системе банки выступают в роли крупнейших кредиторов и предоставляют ссуды компаниям. Банкиры понимают, что их заемщики могут принимать избыточный риск из-за ограниченной ответственности, и ограничивают предоставление ссуд, если коэффициент автономии частного лица или компании слишком низок. В результате заемщик признается должником. Как указано выше, принятие избыточного риска представляет собой одну из проблем в сфере морального риска, возникающих при кредитовании. Банки решают ее при помощи мониторинга компаний, а также других мер. Более того, банки могут включать в кредитное соглашение положения, обязывающие заемщиков обеспечивать свой долг. Если заемщикам грозит потеря обеспечения, они с меньшей вероятностью примут избыточный риск. В итоге, хотя юридически никто не отвечает за предотвращение принятия избыточного риска, проистекающего из ограничения ответственности, кредиторы в целом и банки в частности внимательно следят за заемщиками.
Поскольку структура банковского капитала также состоит из долга и собственного капитала, возникает классическая проблема «кто устережет сторожей». Само собой, сдерживать чрезмерное снижение коэффициента автономии банков должны их кредиторы, то есть вкладчики. Однако при наличии государственных гарантий вкладчики знают, что их средства всегда в безопасности. У них нет причины вмешиваться, если банк принимает избыточный риск. Понимая это, банки действительно принимают избыточный риск*.
И снова требуется помощь государства. Необходимы законодательные меры, которые пресекли бы принятие избыточного риска. Мы называем совокупность мер сдерживания морального риска банков (в том числе принятие ими избыточного риска) банковским регулированием. На первый взгляд, для сдерживания морального риска достаточно потребовать у банков соответствия простому коэффициенту автономии. Но, как мы увидим, это непросто, и поэтому раннее банковское регулирование включало главным образом иные меры.
В США важную роль в надзоре за банками играют ФРС и Федеральная корпорация по страхованию вкладов (FDIC). FDIC — это государственный орган, ответственный за управление страхованием вкладов. Он обеспечивает возврат денег вкладчикам при крахе банка. Само собой, сотрудники ФРС и FDIC понимают, что при введении страхования вкладов банки начинают рисковать охотнее. В связи с этим они следят за застрахованными банками.
С момента основания ФРС коэффициенты автономии американских банков непрерывно снижались.
FDIC учредили во время Великой депрессии, когда впер- вые было предпринято страхование вкладов. Осуществляя надзор за банками, FDIC ввела строгие правила по ограничению предпринимательской деятельности, в которой позволялось участвовать банкам. Эти ограничения пошли на пользу системе. После Второй мировой войны принятие банками риска оказалось под контролем. Жесткое регулирование сделало банковское дело скучным и предсказуемым.
Однако спокойствие было обманчивым. С момента основания ФРС коэффициенты автономии американских банков непрерывно снижались. А если заглянуть глубже в прошлое, мы убедимся, что коэффициенты автономии банков упали более чем с 30% (70-е гг. XIX в.) почти до 5% (70-е гг. XX в.).
С такими коэффициентами автономии принятие избыточного риска становится очень заманчивым. И действительно: в 70-х гг. XX в. банки стали изменять свое поведение, рискуя охотнее. Но принятие избыточного риска было не единственной заботой надзорных органов. Последние столкнулись с растущим уровнем глобализации в банковской отрасли*.
До 80-х гг. надзорные органы полагались на национальную систему банковского регулирования. Крах немецкого банка Herstatt в 1974 г. привел к крупным убыткам зарубежных банков и обусловил политическую инициативу по борьбе с непрерывно снижающимися коэффициентами автономии банков на международном уровне. Банковскому регулированию пришлось по примеру банковского дела начать глобализацию. Для координации государства, входящие в «группу десяти», учредили Базельский комитет по банковскому надзору.
Комитет принял Базельское соглашение о капитале, свод международных требований к капиталу, известный как «Базель-I». Требования к капиталу обязывают банки поддерживать на определенном уровне коэффициент автономии. Хотя эти требования можно назвать «требованиями к собственному капиталу», собственный капитал банков обычно называется просто «капиталом».
Кажется, принять требования к капиталу несложно. Надзорным органам достаточно определить достаточно высокий коэффициент автономии и обязать банки поддерживать его. Но, увы, ввести четкие требования к капиталу, которые ограничивают возможности принятия избыточного риска, вовсе не просто.
Частота и масштаб финансовых кризисов росли. Далее наступило событие, которое свело на нет все усилия надзорных органов.
Для эффективности требования к капиталу должны учитывать рискованность активов банка. Чтобы понять, что универсальные требования к капиталу неадекватны, достаточно взглянуть, как банки ведут себя в роли кредиторов. Принимая решение о надежности и финансовой устойчивости заемщика, банки обращают внимание не только на коэффициент автономии, но и на другие факторы — например, они изучают, в какой отрасли заемщик осуществляет свою деятельность. Кроме того, банки нередко вносят в кредитные соглашения условия, которые не ограничиваются простым требованием к капиталу. Так, банки могут запретить использование взятых в кредит средств для спекулятивных инвестиций на бирже. Предоставляя ссуды, банки оговаривают не только коэффициент автономии.
Таким образом, требования к капиталу, которые обязывают банки лишь поддерживать определенное значение коэффициента автономии, слишком мягкие, и не учитывают риск, сопряженный с банковскими активами. Вспомните пример принятия избыточного риска. Будучи обязаны поддерживать коэффициент автономии на уровне 40%, как в примере, вы отказались бы от принятия избыточного риска. Но представьте, что вы могли бы выбрать третий проект, доходность которого составила бы либо +100%, либо –100%. При наличии дополнительного варианта требования поддерживать коэффициент автономии на уровне 40 % уже недостаточно. Чтобы в этой ситуации вы отказались от принятия избыточного риска, минимальное значение коэффициента автономии должно было бы составить 80%.
Авторы «Базель-I» справились с этим затруднением, предложив концепцию весовых коэффициентов риска. При предъявлении требований к капиталу с учетом риска чем «опаснее» ваши активы, тем больше должен быть объем вашего собственного капитала. В нашем примере банки, приняв второй или третий проект, вынуждены нарастить объем собственного капитала. Если же они выберут первый проект, требования к капиталу могут даже снизиться.
Требования к капиталу с учетом риска существенно усложнили банковское регулирование. В реальном мире тремя проектами с четко определенной доходностью выбор не ограничивается. Банк может инвестировать в миллионы активов. Надзорному органу очень сложно применять ко всем этим активам весовые коэффициенты риска. Внедрить скоординированные на международном уровне требования к капиталу с учетом риска крайне тяжело.
К несчастью, усилия надзорных органов не всегда оправдываются. Соглашение «Базель-I» не вернуло стабильность в банковский сектор. Частота и масштаб финансовых кризисов росли. Далее наступило событие, которое свело на нет все усилия надзорных органов. Произошла цифровая революция.
