В прокате — «Дом, который построил Джек». Зинаида Пронченко — о постройке года
текст: Зинаида Пронченко
© Zentropa Entertainments
В интервью Cahiers du cinéma Ларс фон Триер, объясняя причины, побудившие его взяться за историю серийного убийцы, говорит: «Все мои женщины были страшно увлечены разными знаменитыми маньяками типа Теда Банди, и меня это всегда удивляло, вот я и задался вопросом — почему?» Ну что же, вопрос, очевидно, был риторическим. И зритель, которого фон Триер держит за идиота, вернее, за дитя малое (недаром его фильм назван строкой из детской песенки), должен радостно воскликнуть: твои женщины, Ларс, были одержимы тобой, ты, ты — самый главный маньяк!
Сразу после каннской премьеры все дружно решили, что Джек — альтер эго режиссера фон Триера, его недостроенный дом из подмороженных останков жертв — вселенная, художественная, разумеется (неповторимый авторский мир), а пресловутый катабасис (еще одно броское словечко в этой 150-минутной оргии неймдроппинга) — тернистый путь к созданию шедевра. Дорога к величию вымощена трупами детей, женщин и утят. Они — идеальный материал для нового дигрессионистского опуса. Первых кончают из ружья, предварительно метким выстрелом раздробив колени, вторым либо отрезают грудь, либо, не церемонясь, разносят голову стремительным домкратом. Ну а пернатым просто отрезают лапку секатором. Инструмент этих забавных игр фон Триера — постаревший Мэтт Диллон, явно соскучившийся по отменному режиссерскому мочилову с далеких времен «Аптечного ковбоя». Он в курсе, что играет метафору, что его герой — собирательный образ всех киноманьяков (от Джека-потрошителя до Патрика Бэйтмена), отправная точка якобы философского эссе о природе насилия, одной из разновидностей которого является настоящее искусство.
© Zentropa Entertainments
Существует ли этос художника? И кто он сам — инженер и врачеватель человеческих душ? Или нравственный закон ему не писан? В каких пропорциях гению и злодейству следует сосуществовать в одной отдельно взятой великой голове? Видимо, в равных, иначе Ларс фон Триер не стал бы в очередной раз тыкать нам в физиономию своим якобы любимым архитектором Шпеером (Вагнера, слава богам, сменил церковный орган). Террор — важнейшее из искусств.
Когда двинувшиеся по ложному следу оскорбленные зрители заторопятся к выходу, им в спину фон Триер не без удовлетворения покажет средний палец, а те, кто остался, станут свидетелями морализаторского финала. Зло будет наказано, повержено в пылающую бездну и уже никогда не вернется, как сказано в рефрене песни «Hit the road Jack», бодро играющей на титрах. Сколько бы ни оправдывался Джек, иллюстрируя право на моральный релятивизм шедеврами МХК, хроникой массовых истреблений и, наконец, технологией купажирования десертных вин, гореть ему в аду.
© Zentropa Entertainments
Полистилистическую солянку из памятников культуры (Гоген, Пикассо, Гюстав Доре, соборы пламенеющей готики, home video Гленна Гульда, разучивающего прелюдии Баха, собственная фильмография) венчает супра аллегория, живая картинка, словно бы изготовленная AES+F по мотивам живописной композиции Эжена Делакруа «Данте и Вергилий в аду» из собрания Лувра. Если Годар в «Книге образов» деконструировал креатив веков, справедливо полагая любой нарратив абсолютным злом, величайшей ложью, Триер, внезапно посерьезнев, использует попурри из апологетов гуманизма как цирковые ходули, чтобы набившее уже оскомину жанровое хулиганство возвысилось до уровня религиозного откровения. Вполне недвусмысленно продолжающий «Нимфоманку», негласным девизом которой было «Забудь про любовь», «Дом, который построил Джек» подытоживает: «и попадешь в ад». Оперный замах ради опереточного удара; тут и самый верный поклонник пожалеет, что не ретировался после опытов над утенком. Провокация всегда увлекательнее проповеди.
© Zentropa Entertainments
В том же самом интервью фон Триер внезапно вспоминает свой единственный разговор с отцом. Дело было на футбольном поле. «Я покажу тебе, что есть настоящий спорт. Вставай на ворота, а я пробью пенальти, будь готов, мяч полетит влево», — сказал маленькому Ларсу отец. Затем вопреки ожиданиям ударил вправо, и мяч, естественно, угодил в сетку. «Вот что называется спортом», — многозначительно молвил старший Триер и удалился. Но человечеству-то больше 18, и странно, что большой художник так бесхитростно пытается обыграть его в наперстки. С другой стороны — а ведь получается!
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ
