Анатолий Вассерман — о том, зачем границы превращают в стены
Намерение правительства Латвии выстроить стену вдоль границы с Российской Федерацией изрядно позабавило специалистов. Официально заявленная причина — предотвращение нелегальной миграции с Ближнего Востока через территорию РФ — ничтожна по сравнению с расходами на строительство: куда дешевле обычными полицейскими способами выявить мигрантов, чей облик бросается в глаза на фоне даже русской половины населения, не говоря уж о латышской. Преодолеть же стену — задача, посильная любому обладателю простейших навыков обращения с веревкой.
Судьба стены, выстроенной несколькими из Соединенных Государств Америки вдоль границы с Соединенными Государствами Мексики (это точные переводы названий обеих федераций), бесславна. Ее ежегодно преодолевают сотни тысяч (по многим оценкам — миллионы) сезонных работников, и значительная их часть по окончании сезона не возвращается: даже дворник или посудомойка на нелегальном положении в СГА получает столько, что может, живя на привычном для себя уровне, еще и подкармливать оставшуюся дома семью. Правда, немалая часть мигрантов — не из Мексики, сравнительно зажиточной по латиноамериканским меркам, а из земель южнее: в отличие от России Мексика не стремится пресечь транзит через свою территорию.
Подобные стены возникали на многих границах. Но пока сравнительно успешна разве что стена, отделяющая Израиль от нескольких арабских территорий с неясным юридическим статусом (резолюция № 181 Генеральной Ассамблеи ООН в 1947 году выделила их под независимое арабское государство, но сопредельные британские и французские колонии, населенные теми же арабами, немедленно оккупировали их, а Израиль, отбив эти земли в 1967-м, пока считает преобладающие там политические силы слишком опасными для себя, так что не дает им полной независимости). И то главная сила этой стены — не в ее высоте, а в постоянном электронном наблюдении да вооруженной охране, мгновенно реагирующей на сигналы датчиков. Израильская стена лишь подтверждает правило, с давних пор известное вооруженным силам всего мира: любое — хоть природное, хоть рукотворное — препятствие непреодолимо, только если его обороняют люди, сопоставимые по числу, вооружению и силе духа с теми, кого они сдерживают.
Возможно, как раз отсутствие таких людей остановило проект стены, отделяющей Украину от Российской Федерации. На месте задуманного сооружения многометровой высоты и многосоткилометровой длины — пара десятков километров мелкой канавы, затрудняющей разве что движение городской малолитражки. Впрочем, тут причина может быть и проще: Арсений Петрович Яценюк за время пребывания в кресле главы правительства Украины стал долларовым миллиардером и успешно продвигался ко второму миллиарду.
Кстати, Великая Китайская стена, судя по летописям, сдерживала набеги кочевников только в эпохи величия державы, когда гарнизоны в сторожевых башнях дополнялись многочисленными подвижными отрядами, способными выдвинуться на угрожаемое направление. Упадок же Китая превращал стену в грустный памятник былому величию.
Когда же границу охраняют умело и решительно, не нужна не то что стена, но и электронное наблюдение. Например, основной технической частью границы СССР была контрольно-следовая полоса — несколько метров старательно разрыхленного грунта. Внимательный взгляд пограничника замечал на ней малейшие следы движения, умело отличал отпечатки звериных шагов от их имитации людьми, а дальше нюх натренированных собак и зоркий глаз опытных следопытов позволяли преследовать даже самого искусного лазутчика или контрабандиста. Успешно завершалась — по рассекреченной ныне статистике — примерно сотая доля попыток незаконного проникновения в страну, чего вполне хватало, чтобы внутренние службы безопасности справлялись с оставшейся угрозой. Правда, доля успешных уходов из страны была существенно выше, но и тут простых приемов хватало для задержания большинства бегущих.
Отчего же, невзирая на очевидно малую эффективность, стена то и дело мелькает в речах политиков, а иной раз даже возводится на местности?
Граница Федеративной и Демократической частей Германии почти на всем своем протяжении была обычной государственной, со всеми привычными атрибутами — столбами, контрольно-следовой полосой, заставами… Но в поговорку вошла лишь малая ее часть — возведенная в 1961 году и снесенная (начиная с 1989 года) стена между восточной и западной частями Берлина. Сама она, созданная наспех (и поначалу не столько по политическим причинам, сколько по экономическим: в социалистических странах товары повседневного спроса дотировались за счет повышения цены крупных и редко покупаемых, так что чуть ли не ежедневно жители запада Берлина ездили на восток за едой, а жители востока — на запад за мебелью и телевизорами), оказалась так легко преодолима, что уже через пару месяцев ее пришлось дополнять всеми атрибутами полноценного защитного сооружения — от патрулей с собаками до автоматически срабатывающих пулеметов. Но их куда труднее фотографировать туристам, показывать в теленовостях — и символом разделения немцев стала Стена. С большой пропагандистской буквы.
Политика — в значительной мере искусство влияния на умы. Граждане, в нее не вовлеченные, чаще всего слишком поглощены текущими заботами, чтобы тратить время и силы еще и на глубокое изучение тонкостей внутренних и международных взаимодействий, взаимовлияния разнородных процессов, мелкие поверхностные приметы великих глубинных течений… Им нужны наглядные указатели на выбранный путь. Стена — бросающийся в глаза каждому знак: это направление закрыто всерьез и надолго. За стену даже не заглянуть — значит, легко рисовать в воображении сограждан стаи чудовищ, укрытых за нею и готовых в любой момент порвать неосторожно рискнувшего через нее перелезть. Очевидный убедительный символ ненависти, отвращения, страха перед теми, от кого отделяет стена, должен наполнить всех, кому недосуг самостоятельно вникать в дела власть имущих, этими парализующими волю и разум чувствами. Кто строит стену от чужих — скорее всего обманывает своих.
Источник: izvestia.ru]]>
